Островидов
Константин Александрович

Родился 20 мая 1875 в с. Золотое Камышинского уезда Саратовской губ. в семье псаломщика. Окончил Камышинское духовное училище, Саратовскую духовную семинарию (1899), Казанскую Духовную академию со степенью кандидата богословия (1903). Пострижен в монашество, будучи студентом академии. По окончании её назначен настоятелем Троицкого собора Хвалынска. Состоял иеромонахом Иерусалимской Духовной миссии (1904-1909); смотрителем Архангельского духовного училища (с 13.01.1090); иеромонах Александро-Невской Лавры (с 15.10.1909); назначен настоятелем Зеленецкого Свято-Троицкого монастыря Петербургской епархии с возведением в сан архимандрита (22.11.1910); наместник Александро-Невской Лавры (21.02-12.1919). Арестован в Петрограде в 1919, освобождён. Хиротонисан во епископа Уржумского, викария Вятской епархии (08.01.1920). Приговорён Вятским Губревтрибуналом (1920) к лишению свободы до окончания войны с Польшей, через 5 мес. освобождён. Выступил против обновленчества.

      Арестован 25.08.1922, по постановлению Коллегии ОГПУ от 23 февраля 1923 был приговорен к 3 годам ссылки и отправлен в Нарымский край. О жизни епископа Виктора в Сибирской ссылке известно совсем немного, главным образом из нескольких его писем семье Чудиновских, прихожан Всехсвятской церкви города Вятки. Село, в котором пребывал владыка, было совсем маленьким - четырнадцать дворов - в 60-70 верстах от районного центра Колпашево Нарымского края. В одном из посланий он писал: «Место наше глухое. Почта за 60 верст, и один не пойдешь - медведи в тайге, да и не пройдешь пешком, а надо на лодке. Но есть люди, которых угнали еще дальше: один священник ехал 32 дня на лодке до Колпашева, нашего главного села»^[1]. От ближайшей железнодорожной станции, Томска,  до Колпашево также было добираться непросто, нужно было ехать по Оби на лодке, а зимой на лошадях четыреста верст. Духовное чадо владыки из Вятки, некая Евдокия, о которой он пишет сестрам Чудиновским, хотела раньше повидаться, но, по его словам, «не могла, уж очень далеко мы живем».

      Еще раньше к епископу приехала или, возможно, сопровождала его в ссылку монахиня Мария (в письмах ее называют Машей). Молились они с владыкой дома, по его словам, «в церковь не ходим, так как священник перешел на сторону еретиков антицерковников (живоцерковников), а молитвенное общение с еретиками погибель души». Вдвоем совершали дома и Божественную литургию, поминая всех близких вятичей. Маша помогала владыке по хозяйству. Так в одном из писем весной 1924 года владыка пишет: «Маша стяжит одеяла, и этим мы зарабатываем себе на хлеб, рыбу, дрова. Впрочем, рыбы я и сам много наловил и теперь с наступлением весны опять займусь рыболовством». Первое свое лето владыка Виктор провел на рыбной ловле на реке Кеть и на озерах, но зимой, в тех местах очень длинной^[2], немного скучал. Занимался изучением английского языка, который, «может быть, когда-нибудь сгодится» (в свое время в Иерусалиме он занимался, по совету архиепископа Антония изучением арабского языка, находя в этих занятиях утешение в скорби). Хотел владыка даже преподавать в школе, но, по-видимому, не получил на это разрешение от местных властей. С местным населением у ссыльных были хорошие отношения, он помогал крестьянам лечить больных, делясь лекарствами, которые привез или получал в посылках. «Крестьяне  сердечно относятся к нам и помогают: приносят молочка, картошки, а мы с ними делимся лекарствами», - писал владыка Виктор. «Народ живет бедно… Ребятишки малые ходят почти голыми, нечего надеть, и все болеют от холода. Льна и конопли сеют мало, а покупать материю очень дорого. Мужчины с осени уезжают на промыслы далеко верст за двести, в глушь в тайгу за белкой или рыбу ловить неводами - вот этим и живут, а своего хлеба совсем мало. Кругом непроходимые болота».

     В избе они отапливались железной печкой, «температура от которой была неравномерной, то очень жарко, а то прохладно», так что в ссылке у владыки обострился ревматизм, но он особо не жаловался^[3]. «Вот немного и заболел», - пишет он в письме. Но тут же добавляет: «Слава Богу за все, Господь не оставляет нас Своими утешениями!» И в других письмах успокаивает своих духовных чад: «Мы живет милостью Божией и любовию всех вас хорошо!» И утешает:  «Господь знает и все устроит по Своей Святой воле к взаимному нашему утешению. Вы так всегда в сердце своем и держите, что все с нами бывает по воле Божией, а не случайно, и от Господа зависит изменить наше положение нам в утешение и спасение. А потому не будем отчаиваться никогда, как бы тяжело не было нам». И постоянно в письмах владыка Виктор предупреждал беречься от обновленцев и пребывать непоколебимыми в правой вере: «Только с еретиками не молитесь, а лучше дома, если не будет православного храма… Господь да укрепляет ваш дух в исповедании св. православной веры и воздаст Вам милостями своими в сей и в будущей жизни». В послании к «Вятским друзьям и возлюбленным о Господе», отправленном епископом Виктором из ссылки в 1923 году, он называл живоцерковников «опаснейшими еретиками-антицерковниками, каких православный христианский мир еще не знал», «жалкими новыми нечестивцами, новыми богохульниками, свирепыми волками, которые воровски присвоили себе имя Православной Церкви»^[4]. 

    23 февраля 1926 из ссылки еп. Виктор был освобожден и вернулся в Вятку.14 мая 1926 вновь был арестован за организацию «нелегальной епархиальной канцелярии» и заключен в Вятскую тюрьму, а 15 мая, согласно постановлению начальника Вятского губернского отдела ОГПУ, «в целях недопущения паломничества религиозной публики к месту заключения» арестованного и заключенного в тюрьме Вятки спецконвоем переведен под стражу во внутреннюю тюрьму ОГПУ в Москве. В августе 1926 освобожден без права проживания в крупных городах, вернулся в Вятку. В том же году назначен епископом Глазовским и временно управляющим Вятской епархией. Осенью 1926 назначен еп. Ижевским и Вотским. Написал письмо митр. Сергию с опровержением Декларации (октябрь 1927), объявил об отделении и перешёл на самоуправление (декабрь 1927). Возглавил движение исповедников православия, названное его именем («викторианским») в Вятской и Вотской епархиях. Объединил приходы в Вятке, Ижевске, Воткинске, в Глазовском, Слободском, Котельническом и Яранском уездах. Находился в тесном общении с ленинградскими иосифлянами. Не подчинялся указам сформированного Е. Тучковым «синода», возглавляемого митр. Сергием (Страгородским).

      В письме к митр. Сергию (от 23.12.1927) обличил сергианскую политику. Арестован 04.04.1928  в Глазове, по постановлению ОСО КОГПУ (от 18.05.1928) приговорён к 3 годам лагеря. Перед отправкой в лагерь передал свои приходы в управление епископу Димитрию (Любимову). В заключении на Соловках (июнь 1928-1930), работал бухгалтером на канатной фабрике, участвовал в катакомбных богослужениях иосифлян. Весной 1930 переведен на материк (командировка Май-Губа). По постановлению ОСО КОГПУ по пересмотру дела (от 10.04.1931) приговорён к ссылке на 3 года в Северный край. Освобождён из лагеря 11.07.1931 и сослан в Онегу Архангельской области. Арестован 12.12.1932, по постановлению ОСО КОГПУ (от 10.05.1933) приговорён к 3 годам ссылки в Коми-Зырянскую АО. Жил в Усть-Цилемском р-не. Умер 02.05.1934 в п. Усть-Цильма. Канонизирован в лике святых в 1981 Собором Русской Православной Церкви Заграницей. В 2000 Архиерейским собором  Московской патриархии определен    в Собор новомучеников и исповедников.

Источн. и лит.:

Вятский исповедник: Святитель Виктор (Островидов). Жизнеописание и труды / Сост. Л. Е. Сикорская.  - М.: Братонеж, 2010. - (Серия «Новомученики и исповедники Российские пред лицом богоборческой власти»).