Мнение о проекте закона члена Правления Международного общества «Мемориал» Яна Рачинского
Проект закона "О противодействии реабилитации преступлений сталинского тоталитарного режима (сталинизма)", внесенный членом Совета Федерации К. Э. Добрыниным, – добросовестная попытка решения давно назревшей проблемы, но текст его вызывает некоторые вопросы.
Во-первых, само название – почему речь идет о сталинском режиме? Политические репрессии начались при Ленине во вполне массовом порядке, и продолжались после смерти Сталина – в порядке не столь массовом, но не менее преступном.
Во-вторых, статья 3-я законопроекта предполагает (совершенно справедливо), что действие закона "не распространяется на какие-либо высказывания об исторических событиях, не получивших официального государственного осуждения в качестве преступлений сталинского тоталитарного режима" – и здесь существенная загвоздка.
Программа увековечения памяти жертв политических репрессий, представленная президенту Медведеву еще в 2011 году (и поддержанная впоследствии также и президентом Путиным), говорила о необходимости государственной правовой оценки преступлений коммунистического режима, но никаких шагов в этом направлении сделано не было; и все официальное осуждение сводится к формулировкам преамбулы Закона о реабилитации, заявления Госдумы о Катынском преступлении и нескольких указов 1990-х годов. И уж подавно никакие самые вопиющие преступления советской власти не были официально признаны преступлениями против человечности – даже расстрел военнопленных поляков ГВП квалифицировала как "превышение служебных полномочий". Поэтому сфера действия закона (если он будет принят) окажется весьма ограничена.
В-третьих, можно обсуждать административные наказания за глумление над памятью жертв коммунистического режима, но серьезные сомнения вызывает ссылка на законодательство об экстремизме, неопределенность формулировок и произвольность применения которого хорошо известны. Оговорка, сделанная в ч.1 ст.3 совершенно не предохраняет от плачевных последствий. Думается, что приоритет должен быть отдан просветительным и воспитательным мерам, а не запретительным.
В-четвертых, если говорить о запретительных мерах, то они должны касаться прежде всего представителей власти. Часть 2 статьи 7 законопроекта предусматривает, что"публичные высказывания лица, состоящего на государственной или муниципальной службе, содержащие положительную оценку и (или) оправдание необходимости политических репрессий, влекут за собой установленную законодательством Российской Федерации ответственность".
В программе 2011 года таких чиновников предлагалось увольнять – поскольку люди с такими взглядами на руководящих постах представляют опасность для общества. Стоит также отметить, что сегодня законодательством Российской Федерации никакой ответственности за такие публичные высказывания не предусмотрено, и законопроект ее также не вводит.
В-пятых, представляется странно мягким положение ч.2 ст.6, предусматривающее, что "законодательством субъектов Российской Федерации может быть установлен порядок возвращения исторического наименования территориальных единиц и элементов улично-дорожной сети, если действующее наименование содержит упоминание о лицах, причастных к преступлениям сталинского тоталитарного режима".
Непонятно, почему такой порядок не может быть установлен на федеральном уровне (что представляется гораздо более естественным), и почему объекты, не имевшие более ранних названий, обречены вечно носить имена палачей?
В-шестых, ч.1 ст.7 гласит, что "нормативные акты советских органов власти в части применения политических репрессий в отношении отдельных граждан, а также наций, народностей, иных исторически сложившихся культурно-этнических общностей людей, являются незаконными и подлежат отмене" – но в это определение не попадают, например, решения о раскулачивании (не говоря о многих менее масштабных решениях против разных социальных групп).
Ну и мелкая ошибка, ставшая уже хронической в СМИ, но неуместная в законопроекте, – использование слова "опровержение" вместо "отрицание" (последний пункт ст.2, ч.3 ст.3). Опровержение в принципе не может быть наказуемо.
Ян Рачинский, 23/09/2015
Рачинский Ян Збигневич
Родился в 1958 году в Москве.
В 1982 г. окончил механико-математический факультет МГУ. В 1982-1996 гг. работал программистом.
С лета 1988 года — в «Мемориале».
В 1990-1995 гг. — участник правозащитных миссий в регионы конфликтов — Карабах, Приднестровье, Пригородный район Северной Осетии, Чечню.
Руководитель проекта по созданию единой электронной книги памяти жертв политических репрессий — издание 2007 года включает свыше 2 600 000 персоналий из всех регионов России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Узбекистана, нескольких областей Украины.
Член Правления Международного общества «Мемориал», сопредседатель Московского Мемориала.
Адрес: Москва, Каретный ряд, дом 5/10; rachinskii@memo.ru
