Тихменев
Федор Иванович

Родился 2 октября 1890 в с. Шерагул, Нижнеудинского уезда Иркутской губернии в семье ссыльного крестьянина из Ивано-Воскресенского уезда. Окончил Шарагульскую церковно-приходскую школу, Нижнеудинское городское училище, Иркутскую учительскую семинарию, до 1916 учительствовал в забайкальских селах, а затем был призван на военную службу в царскую армию. Ускоренно закончил Иркутское пехотное училище, получил звание подпоручика, воевал на фронтах сначала русско-германской, затем гражданской войны. Под Ригой получил тяжелое ранение в грудь. Вылечившись в госпитале, в 1918, после Чехословацкого мятежа, насильно был мобилизован в колчаковскую армию. Через год - вместе с 55-м сибирским стрелковым полком - перешел на сторону красных партизан, а когда подошли регулярные части Пятой армии, стал заместителем начальника политотдела по политпросветчасти Канского гарнизона, позже - секретарем газеты «Красная звезда». Тогда же познакомился с будущим сибирским писателем В.Я. Зубцовым (издавшим в 1921 в Иркутске под псевдонимом Зазубрин свой знаменитый роман «Два мира». В. Зазубрин, заметив его литературные способности, посоветовал ему писать дальше, дал первые советы… Имя Владимира Зазубрина стояло тогда в особом ряду: в двадцать пять лет он создал свой роман «Два мира», по сути - первый в советской литературе, в тридцать - возглавил Союз сибирских писателей, много сделал для становления журнала «Сибирские огни», в сорок три - расстрелян как «враг народа»…

     После мобилизации из армии Ф.И. Тихменев стал служить в Каинском окружном отделе народного образования заведующим отделом социального воспитания. В конце 1920-х был переведен в Томск заведовать местным отделением Сибкрайиздата. В 1930 на краевом писательском съезде был избран членом Правления Сибирского отдела Всероссийского Союза советских писателей. В это время Тихменев выдвинулся в число известных сибирских прозаиков. Благодаря его организаторскому таланту была создана писательская организация Томска. В журнале «Сибирские огни» были  опубликованы его первые публикации, в том числе статья «О литературных «зазубринках» В. Зазубрина» и пьесы для детей «У костра» и «Смычка», приступил работать над большим романом.

       11 октября 1932 года в газете «Правда» было опубликовано постановление Президиума ЦКК ВКП(б) о «членах и пособниках контрреволюционной группы Рютина - Иванова - Галкина, пытавшихся создать подпольным путем под обманным флагом «марксизма-ленинизма» буржуазную кулацкую организацию по восстановлению в СССР капитализма и, в частности, кулачества». Ф.И. Тихменев имел неосторожность, сославшись на мнение Рютина, с которым был знаком в начале 1920-х, в доверительных беседах со своими сотрудниками говорил о «раскрестьянивании» российского мужика. Скорее всего, именно былая близость Тихменева к редактору журнала «Сибирские огни» В. Зазубрину и М. Рютину и привлекла к нему внимание сотрудников Томского ОГПУ.  Арестован Тихменев был в Томске в ночь на 4 мая 1933, в ходе обыска на квартире по ул. Октябрьской,6 была изъята рукопись романа, а также обнаружены и изъяты книги Троцкого, Бухарина, Зиновьева и других авторов (всего 144 экземпляра), которые согласно циркуляру Главлита давно следовало уничтожить. В 1932 году, в нарушение распоряжения Томского горсовета, Тихменев не представил в административный отдел списка на военнообязанных, за что условно был осужден на один год принудительных работ. Теперь это ему поставили в вину как укрывательство «классово чуждых элементов».  Запугиванием, «особым» тюремным режимом, обещаниями «учесть чистосердечное признание раскаявшихся» следователи выбили нужные им показания из сослуживцев Тихменева. В этих показаниях говорилось о том, что все они завербованы в контрреволюционную организацию Тихменевым, под его руководством осознанно срывали торгово-финансовый план, «затоваривались», прятали политическую литературу, продавали нелегальные издания, готовили свержение Советской власти, вели всевозможную вредительскую деятельность. Запугивали, применяли недозволенные приемы следствия и к Тихменеву. В конце концов, принудили и его к самооговору. Не прошла мимо внимания следователей и деятельность Тихменева как литератора и «собирателя» литературных сил Томска. Им удалось получить на него такие показания: «Контрреволюционная ячейка писателей Томска связана с контрреволюционными писателями Новосибирска. Тихменев ее систематически поддерживал, предоставляя … неограниченные средства для закупки запрещенной литературы, снабжая других ею».

      Решением Судебной Тройки Западно-Сибирского края Тихменев был приговорен к десяти годам исправительно-трудовых лагерей. «Согласно наряда ГУЛАГа ОГПУ № 785 от 2 июля 1933 г.» вместе со своими подельниками  Анашиным, Вильчевским, Миллером, Огурешниковым и другими он был выслан в БамЛАГ… Вначале Федору Ивановичу повезло: начальник Урульгинского отделения строительства Байкало-Амурской железной дороги, углядев в его сопроводительных документах строчку о том, что до ареста Тихменев заведовал томским Книгоцентром, распорядился отрядить его в счетоводы финансовой части. Это спасло Тихменева от верной гибели на первых порах, ведь более одного-двух зимних сезонов на путеукладке даже самые выносливые «зэки» не выдерживали. Через год ему вновь повезло. Узнав, что он когда то секретарил в «Красной звезде», начальство поставило Тихменева техническим редактором лагерной газеты, а еще через год «повысило» до инспектора культурно-воспитательной части отделения, располагавшегося на станции Облучье. Однако в 1936 он был этапирован в Северо-Восточные лагеря на Колыму в шахту откатчиками вагонеток…. Выжил чудом. В мае 1943 ему на Ухтинском золоторудном комбинате было объявлено, что его срок заключения заканчивается, но он задержан в лагере на положении вольнонаемного до конца войны. Лишь в 1947 Ф.И. Тихменев смог вернуться в Томск. Пообвыкнув немного, устроился бригадным учетчиком в подсобное хозяйство политехникума. Но годы лишений, голода, физических перегрузок сделали свое: прямо с участка его увезли в больницу. Потребовалась сложная операция. Он возвращался к жизни медленно, упрямо. Чтобы не быть «иждивенцем», пошел работать счетоводом в больничное хозяйство туберкулезного детского санатория «Городок». Кое-как ожил, немного окреп. А 30 марта 1950 его вновь арестовали - по тому же самому «делу»! Правда, теперь оно именовалось «Книжные дельцы». Следователи добивались одного - чтобы Тихменев подтвердил свои показания 1933 года. Но Тихменев их надежд не оправдал. «Виновным себя не признаю, - упрямо писал он. -Утверждаю, что в антисоветских организациях я никогда не состоял и вражеской деятельностью не занимался». Но это не помогло. Согласно «директиве МГБ и Прокуратуры СССР № 66/141- сс от 26 октября 1943 г.» он подлежал новой высылке. На этот раз его отправили в северные глубины Красноярского края на «бессрочное пребывание там без права самовольных отлучек за пределы лесоучастка Пантачет». «Жизнь в ссылке, - рассказывал Тихменев, - оказалась более тяжелой, чем лагерная. Шестидесятая параллель, жестокие зимы, социальная заброшенность, скудная пища, некондиционная мука для заварок, хлеб да вода - вся еда. Ограничен и объект работ: лесоповал, обрубка сучьев, весной - молевой сплав до Игарки - вот и весь объект производства… Лишь в 1955 Ф.И. Тихменев вернулся в Томск, 3 ноября 1955 реабилитирован. Казалось, справедливость восторжествовала…. Вот что об этом писал сам Ф.И. Тихменев: «… Пом. прокурора по спецделам объявил мне, что предъявленные мне в 1933 году обвинения отпали как необоснованные, что я полноправный гражданин СССР, получаю незапятнанный советский паспорт, значусь несудимым, что правосудие позаботилось даже о моей пенсии, учитывая преклонность возраста. Слушая его, я был на вершинах удовлетворения: вот она, справедливость! Но это длилось лишь несколько мгновений: разом и вдруг всё рухнуло, под корень срублена реабилитация. Поднимали из руин меня как гражданина и тут же, позабыв об этом, столкнули обратно, как бесправного и беззащитного лагерника. Лишили права на нормальную пенсию, на источник дальнейшего существования, единственный источник в старости в условиях социализма, как это формулируется в Конституции СССР. Моя пенсия - это небрежно завуалированное и в то же время явное наказание (57 руб.20 коп.). Она не обеспечивает мне материальное благополучие в тяжелые годы старости. Скудные размеры ежедневно, ежечасно проявляются в моем быту, вызывают пытливое внимание ко мне у чутких и отзывчивых людей, вызывают недоумение, быть может, предполагают во мне ленивого бездельника, завзятого тунеядца, поленившегося обеспечить себе сносную пенсию. С болью в сердце переживаю этот позор - результат бездушия чиновников социального обеспечения. Еще больнее страдаю от моральной подавленности, вдруг осознавая вопиющую несправедливость ко мне со стороны любимой моей Родины, которой я самоотверженно и бескорыстно служил всю мою жизнь. Пенсия моя - это пожизненное, быть может, самое тягостное наказание. За что?!» Следует пояснить: пенсия была назначена из расчета заработной платы, получаемой до ареста. Но 22 года работы на Крайнем Севере не принимались в расчет. Таков был закон, и Тихменев протестовал против этого закона.

    Третьей его «ссылкой» - на этот раз добровольной и желанной - стало возвращение Ф.И. Тихменева к писательской работе. Сохранились рукописи его нескольких повестей. По многочисленным исправлениям, пропускам и вставкам, по бумаге (чаще всего он писал на листах из школьных тетрадей), по разному цвету чернил и карандашей и такому же «разному» почерку можно представить, как трудно работалось ему, с какими перерывами и сомнениями. Временам репрессий посвящена его повесть «Через непонятное». В надежде заинтересовать ею главного редактора журнала «Новый мир» А.Т. Твардовского Тихменев в январе 1965 написал: «Не мне судить о ее литературно-художественных качествах. Искренне полагаю, что Дьяков и тем более Солженицын как художники много одареннее меня. Но верю и в свои преимущества. Я не поперек пересекаю лагерную эпопею через какие-то узловые пункты с их маленькими гнетущими площадками, я прохожу ее вдоль с момента зарождения идеи «перековки» до дня смерти Сталина». Однако «лимит на лагерную тему» даже у такого влиятельного человека, как Твардовский, уже иссяк. Почувствовав это, Тихменев отложил рукопись и больше к ней не возвращался. Умер Ф.И. Тихменев в Томске 14 октября 1982, похоронен на городском кладбище Бактин, квартал № 66 г. Лишь в 2003 Л.Ф. Пичурину, к тому времени бессменному депутату Томской городской думы, удалось издать многострадальный однотомник Тихменева, назвав его «Вторая колея» с предисловием к нему Р.И. Колесниковой. 

Источн. и лит.:

Книга памяти Томской обл.; Томский литературный некрополь. Томск.-2013.С.55; Т. Калёновай, С. Заплавный. Дом души. С. 186-206. //: elib.tomsk.ru/elib/ data/2011/2011-0127/2011-0127-02.pdf