Дата рождения: 1903 г.
Место рождения: Саратов
Пол: мужчина
Национальность: русский
Образование: высшее
Профессия / место работы: ТЭЦ, директор электростанции
Место проживания: Томск
Партийность: член КПСС
Дата расстрела: 22 июня 1938 г.
Мера пресечения: арестован
Дата ареста: 17 октября 1937 г.
Обвинение: 58-8, 58-9, 58-11, участие в антисоветской правотроцкистской организации
Осуждение: 22 июня 1938 г.
Приговор: расстрел, г. Новосибирск
Дата реабилитации: 6 марта 1958 г.
Александр Дементьевич Дудаев закончил в Томске индустриальный техникум по специальности инженер-электрик. В должности директора [Томской электростанции] пребывал с марта 1934 г. по октябрь 1937 г. В этот период под его руководством был проделан большой объем работ, в результате которого мощность электростанции достигла 8500 кВт, были построены новые кирпичные здания для котельного и машинного отделений. Интересно отметить, что одновременно со строительством этих зданий в их внутренних помещениях шел монтаж нового оборудования. Такая организация дела резко расширяла фронт работ, позволила получить большой выигрыш во времени и дать городу дополнительную энергию. А.Д. Дудаеву удалось существенно поправить и хозяйственное положение электростанции. Сохранившиеся протоколы балансовой комиссии при Томском горкомхозе, работавшей при участии директора центральной электростанции, свидетельствуют, что он глубоко вникал в экономическое состояние производства и умел находить верные решения. Так, уже в конце 1935 года уменьшен расход электроэнергии на собственные нужды на 9,3%, а производительность труда повышена на 8,9%. И это достигнуто, несмотря на унаследованный груз низкой технической готовности оборудования, что приводило к авариям. Достаточно отметить, что демонтированный с Иваново-Вознесенской ГЭС турбогенератор мощностью 2000 кВт был установлен на Томской электростанции без капитального ремонта, а электрическая сеть еще в конце 1934 г. была перегружена, так как до этого в течение пяти лет не производилось ее усиление.
Судя по всему, Томская городская электростанция вновь обрела квалифицированного и перспективного руководителя… Но не суждено было ему сполна раскрыть свои возможности. А.Д. Дудаева вместе с некоторыми сотрудниками ждала другая – трагическая судьба.
Зловещим предвестником надвигающейся расправы воспринимается ныне, спустя более полувека, письмо группы томичей, помещенное 9 октября 1937 года в газете «Красное знамя» под заголовком «Деньги берут, а света не дают»:
«Мы, жители Б. Вокзальной улицы, вечерами не имеем возможности читать газеты, книги, журналы. Городская эл. Станция очень плохо обслуживает наш район. Лампочки горят тускло. Наши дети портят свое зрение, готовя уроки при керосиновых лампах. Мы возмущены такой беспечностью руководителей электростанции, тем более что они без смущения берут с нас деньги за пользование световой энергией».
А между тем на электростанции не прекращалась интенсивная работа: вслед за только что закончившейся полной реконструкцией паропроводов осенью 1937 г. во вновь отстроенном машинном зале шел монтаж турбогенератора на 5000 кВт, а в котельной завершались работы по подготовке к пуску нового котла. Люди не выходили из цехов по 12-14 часов в сутки, готовили к 20-летию Октябрьской революции подарок городу – ввод в действие нового оборудования с наибольшей для Томска единичной мощностью. И вдруг 17 октября 1937 года на электростанции было объявлено, что «по постановлению Президиума Томского Горсовета назначается и.о. директора Манушко». Информация о А.Д. Дудаеве появилась лишь 20 октября 1937 года в газете «Красное знамя», поместившей в сообщении «На общегородском партийном собрании» следующий фрагмент речи секретаря горкома ВКП(б):
«…Томская парторганизация, говорит т. Малышев, – была засорена. Пленум Горкома партии только позавчера исключил из партии матерых контрреволюционеров из группы правых – Дудаева и Иванова и понятно почему. Электростанция как самая негодная телега. Они вредили, издевались над жителями рабочих поселков, студенческих общежитий, не подавали электроэнергию на заводы, из-за чего были большие простои. Дудаев обнаглел до того, что вывел из строя один из котлов, а наши шляпы – коммунисты, сидящие на электростанции, занимались разговорами и слушали «объяснения» причин аварий. Плохо мы работали по разоблачению врагов…».
Спустя 32 года в связи с изысканиями по истории Томской ТЭЦ-1 управлением теплосетей была получена официальная справка: «…В октябре 1937 г. он был арестован и осужден по необоснованному обвинению за участие в контрреволюционной организации. В 1958 г. определением Военной коллегии Верховного суда СССР приговор в отношении Дудаева А.Д. отменен, дело о нем прекращено за отсутствием состава преступления. Соответствующие документы получены его женой – Абаянцевой-Дудаевой А.В., проживающей в г. Днепропетровске».
[Гитлиц А.И. Первая в Сибири — Томская центральная электрическая станция / под ред. А.С. Заворина. — Томск: «Томское книжное издательство», 1994. Стр.52-54]
Дудаева Александра Васильевна, жена репрессированного в 1937 году в Томске директора Томской электростанции, жительница г. Днепропетровска в 1989-1992 годах вела переписку с советом общества «Мемориал». Несколько писем сохранено в БД нашего сайта.
Некоторые фрагменты переписки приведем на этой странице.
«О муже.
Мой муж Дудаев Александр Дементьевич работал директором электростанции в г. Томске, оборудование которой было изношено до предела. Обеспечить бесперебойную работу было невозможно. Тогда решено было начать монтаж нового турбогенератора. Его собирали по частям. Муж ездил в Москву, Ленинград, на Каширскую ГЭС. В то время ему предлагали работать в Москве, но он отказался.
К 1932 году существовавшая мощность станции была исчерпана. Требовалось ее дальнейшее увеличение. Было построено новое кирпичное здание машинного отделения, новое здание котельной. В них устанавливалось новое оборудование. К концу 1937 года был установлен турбогенератор №4 – самый мощный (к тому времени) из всех […]
Мой муж день и ночь был на электростанции – не доедал, не досыпал, весь почернел от напряженного труда. Он е только труд, знания, здоровье, но и душу отдавал этой работе.
17 октября 2937 года монтаж был закончен, а вечером этого дня арестовали моего мужа и главного инженера Иванова Дмитрия Николаевича. В ту ночь до рассвета двое военных делали у нас обыск, но, как и следовало ожидать, удалились ни с чем.
На следующий день в местной газете «Красное знамя» [прим. ред.: «Красное знамя» № 194 от 20.10.1937] появилась статья, в которой говорилось, что матерые враги народа Дудаев А.Д. и Иванов Д.Н. хотели взорвать электростанцию, но наши славные чекисты поймали их за руку […]
Такое обвинение было чудовищным. Мой муж был настоящим коммунистом, очень честным и кристально чистым. Для него партия была святыня. Это не предвзятое мнение жены, это святая правда.
На следующий день освободили Иванова Д.Н., чтобы осуществить пуск турбины. Вскоре он исчез – думаю, он разделил участь моего мужа, но это мое предположение [прим. ред.: по справке УКГБ по Томской области, Д.Н. Иванов был арестован 30 декабря 1937 года]…»
«Я с Дмитрием Николаевичем [Ивановым] виделась последний раз, когда его освободили для пуска турбогенератора, на второй день после чудовищного обвинения в газете «Красное Знамя».
Когда я узнала, что он вернулся, я поздно вечером, во всем темном, чтобы меня никто не узнал, решила пойти к нему домой, жили они на берегу реки Томи.
Дмитрий Николаевич встретил меня очень дружелюбно. О моем муже он ничего сказать не мог, сам был потрясен всем произошедшим, не понимая, что происходит. Он мне сказал: «Меня освободили, но документы не вернули». Чувствовалось, что он считал себя в чем-то виноватым: его освободили, а моего мужа – нет.
Я вся в слезах извинилась и сказала: «Я не должна была к Вам приходить, но я не могла не придти». Я боялась навлечь своим появлением ему неприятности. Он старался успокоить меня как мог. Больше мы с ним не виделись…»
«Всю зиму я выстаивала в здании КГБ, как и многие другие, чтобы хоть что-то узнать о судьбе моего мужа и просить дать возможность сделать передачу, но с грубым окриком «Никаких справок не даем» передо мной захлопывалось окошко. И вдруг, числа 12 июня 1938 года меня вызвали в 11 часов вечера, а приняли в 2 часа ночи. Вели где-то подземным туннелем. Я решила, что в камеру и была в ужасе, что меня разлучат с ребенком, который был для меня дороже собственной жизни. Но вдруг появился просвет и я поднялась по лестнице с высокими дорожками.
Привели меня к следователю, фамилию которого не сказали. Сначала следователь, ослепив лицо лампой, проводил допрос. Но я была в шоке и спазм в горле не давал мне возможности что-то сказать. Потом он отставил лампу, дал воды и стал со мной довольно дружелюбно беседовать, ничего не записывая. И даже сказал: «Не волнуйтесь, я к вашему мужу хорошо отношусь и даже покупаю ему махорку». Когда я уходила, он мне сказал, что я могу сделать передачу, причем все теплое.
17 июня, опять часа в 2 ночи, у меня приняли передачу: все теплое, вплоть до полушубка, и съестное. Когда военный все это взял, следователь передал мне носовой платок. В 3 часа ночи я бежала и думала, что в этом платке есть намек на дальнейшую судьбу мужа. Так и оказалось: на платке была тонкой работы вышивка моего профиля и мужа, только он был в арестантской шапке, и кусочек папиросной бумаги, на котором были прощальные слова: «На память любимой»… 17 июня…
А 22 июня его не стало.
Но об этом я узнала спустя 20 лет, когда разрешили делать запросы родным и сообщили о приговоре и его посмертной реабилитации. В чем его обвинили, мне тогда не сообщили. Я очень все тяжело пережила. Когда я передавала теплые вещи, я думала, что мужа высылают на север без права переписки, это не легко, но не смертельно (в то время многих расстреливали). Господи, как я заблуждалась. […]»
«Когда меня переселили в зловонный коридор, где было невозможно жить с ребенком и матерью, я стала искать на окраине города уголок для жилья. Нашла, перемыла полы хозяйке и стала готовить ужин. Вдруг выходит хозяйка, пожилая женщина, и спрашивает: «А где же ваш муж?».
Я наклонила голову над плитой и тихо ответила: «У меня нет мужа»…
Она: «Ха! Вы думаете, что переехали на окраину, так вас никто не знает. Ишь, подлец, хотел взорвать электростанцию. Его надо было не посадить, а расстрелять!» […]
Нет, прошлое всегда со мной.»
Источники данных:
→ Переписка Дудаевой Александры Васильевны с Л.Ф. Пичуриным за 1989-1992 годы
Вырезка из газеты «Красное знамя» № 187 от 9 октября 1937 с критикой работы городской электростанции
Вырезка из газеты "Красное знамя"
Первая полоса газеты «Красное знамя» за 20 октября 1937 года с осуждением Дудаева и Иванова
Обложка книги об истории ТЭЦ-1
Фрагмент экспозиции в «Музее Томской энергетики»
Пришлите нам ваши материалы
в любом цифровом формате
(ограничение на размер файла 10Мб, не более 10 файлов)
